«Полюбить танк я не смогла». Воспоминания дочери создателя Т-34

Кажется, ничего общего у легендарной боевой машины ХХ в. и поэзии быть не может. Долгие годы и Лариса Васильева так думала. Пока не осознала: Т-34 и лирика сопровождали её с самого детства. И воплотились в главный проект жизни...

Первое стихотворение школьница Лора Кучеренко (Васильева - по мужу) опубликовала в «Пионерской правде».

Активно печататься начала в 1957-м - стихи, проза, драматургия. Но в 1990-х вдруг увлеклась «Кремлёвскими жёнами». Сидела в архивах, изучала рассекреченные документы. Книга стала сенсацией. Лариса Васильева приоткрыла семейные тайны руководителей страны, которые прежде обсуждались в основном на кухне. Кто мог подумать тогда, что за «жёнами» последуют «Дети Кремля», а потом - серьёзные книги о танках. И - совсем уж невероятное! - создание единственного в мире Музея Т-34?

Впрочем, для дочери Николая Кучеренко, конструктора самого массового среднего танка Второй мировой, это, видимо, было естественным продолжением творчества.

Чертежи и дети

- Мне не было и шести лет, когда осенью 1941-го мы эвакуировались из Харькова в Нижний Тагил. Папа был начальником первого эшелона, а в отдельном пульмановском вагоне «ехали» чертежи танка Т-34. Риск был большой - поезд бомбили. Потом, уже в Нижнем Тагиле, бабушка наставляла: «Смотри, не скажи во дворе, что твой папа делает танки, чтобы шпионы не пронюхали». «Не скажу. Но во дворе все знают, где делают танки», - улыбалась я, рисуя цветочки.

Отца я практически не видела. Он был начальником конструкторского бюро (другие создатели Т-34 - Михаил Кошкин, умерший до войны, и Александр Морозов. - Ред.). В 1942-м папа уже получил первую Сталинскую премию. И отдал её в детдом. Это была отдельная страница его жизни. Всех детдомовских ребятишек-технарей он «повёл по танкам». Однажды после войны отец привёз меня в тот детдом. Румяную. В капоре. С косами. Девчонки невзлюбили меня сначала. Зато потом приезжали к нам в Москву, спали на полу в нашей квартире. Не думаю, что мама была в восторге. Даром, что всегда поддерживала отца. Не возражала. Не грызла. И часто поступала, как считала нужным. Настоящая женщина. Маленькая блондинка. И он - высокий, метр девяносто, с синими глазами. Красоты необыкновенной... Жили мы просто. Денег до зарплаты не хватало - в доме всегда толклись люди. Ни с Морозовым, ни с Кошкиным отец, правда, не дружил. Но вдову Кошкина и трёх его дочерей вывез в Нижний Тагил в том же эшелоне.

Было время - создателей Т-34 оговорили. Писали, якобы Кошкин был кондитером, а он пробивал танк, возил его к Сталину. Морозову вменяли в вину, что не имел высшего образования, а он был специалистом от Бога. Про отца судачили, что занимался распределением продуктовых талонов. Видимо, и этим тоже. Отец всегда оставался на хозяйстве. Только он умел перевести танк из чертежа в железо. В Москву ехать не хотел, страдал, когда перевели начальником Главтанка. И умер в 68 лет. В День танкиста.

Музей на даче

Даже после войны отец ничего не рассказывал про дело своей жизни. Но, когда стало понятно, что он уходит, я пообещала ему написать о танке. «Ты мало знаешь, - отозвался скептически. - А коллеги мои ничего не расскажут». Поэтому первую книгу, вышедшую задолго до создания музея, я предварила словами: «Не подумайте, что это про танк-34. Но и не забудьте про это».

В 1985 г. здесь, в 18-метровой комнате на даче, я устроила музей танка - видите, портрет отца так и остался на стене. Семён Степанович Гейченко, создавший пушкинское Михайловское, человек с тяжелейшим характером, с которым я ругалась до беспамятства, странным образом влиял на меня. Говорил: читай Пушкина. Советовал: делай музей. Маленькое помещение? Не важно! Начни хоть с этого! Сейчас понимаю: не начала бы здесь, может, и за ворота не вышла бы (здание Музея «История танка Т-34» находится напротив дачного участка Ларисы Васильевой на Дмитровском шоссе. - Ред.). Хотя путь этот занял 15 лет. И если бы я не была уже автором «Кремлёвских жён», мне бы очень многое не удалось.

Кому-то кажется: ну что там, написала в 2000-м мэру Лужкову, губернатору области Громову - и музей готов. А у них такая вражда была, что люди рядом со мной беспокоились: что будет, если они вместе приедут? Так они и приехали. И всё сложилось. Потому что не могло не сложиться - на этом месте был рубеж обороны Москвы. Дачу, где я сейчас живу, в своё время получил мой отец. В музее всегда полно народу, проходят реконструкции - приезжают немцы, бегают ребятишки - того и гляди, лестница рухнет.

А вот полюбить танк я не смогла. Он просто стал частью моей жизни. Без любви.

Готовя экспозицию музея, я нашла лишь одну свою фотографию с отцом. Спустя время, ещё одну... Не до снимков ему было. Слишком много работал. Но как я его любила! Это было что-то невозможное! Я потом и мужа нашла похожего - почти такого же высокого. Красивого. Вот уже много лет его нет, а я так больше и не вышла замуж.