Бульварная история. Что видел Тверской за века своего существования

Официальный статус «гульбища» Тверской получил в 1796 году - чтобы, по указу Екатерины Второй, «по примеру чужест­ранных земель иметь место в средине города для общественного удовольствия, где бы жители оного могли, не отдаляясь от своих домов, употреб­лять прогуливание».

Верста свободы

872 м - почти верста - длина Тверского. «Моя первая пространственная мера, та самая вечная пушкинская верста», - называла бульвар своего дет­ства Марина Цветаева. Сюда её с сестрой водили гулять, как и многих российских будущих знаменитостей - Грибоедова, Батюшкова, Герцена да того же самого Пушкина! А уж когда в 1880-м открыли памятник, впервые в истории созданный на народные средства, ему, гению и москвичу по рождению, бульвар стал от поэта не­отделим. «На Тверском бульваре очень к вам привыкли», - писал в «Юбилейном» Владимир Маяковский, призывавший при этом снести Страстной монастырь. В 1930-е он и был снесён, а памятник перенесён через улицу (идеи о его возвращении «на место» и о воссоздании Страстного живы и по сей день).

Бульвар был обустроен на месте части крепостной стены и вала Белого города. Ново­введение очень быстро прижилось и полюбилось и жителям, и гостям. И совсем забылось, что вплоть до 1795 г. в тех местах «нехорошо было ни ходить, ни ездить, местами грязь до колена». Там привязывали пастись коров, коз и овец, и иные, из местных, возмущались: «Выдумали гулять по топям, округ Козьего болота!» О нём напоминают теперь лишь ближние Козихинские переулки...

Изначально Тверской был местом аристократическим - особенно ко времени своего расцвета, к 1820-м гг. Липы, куртины с цветами, два искусст­венных водоёма, фонтаны, беседка и мостки, статуи, уютная «арабская» кондитерская-кофейня посередине... Ежедневно к полудню на бульваре собиралась лучшая публика. Здесь в разные времена гуляли Гоголь, Островский, Тютчев, Чехов, Толстой, Бунин, Лермонтов, Есенин. Бывали и Александр I, и Николай I, прогуливался легендарный герой войны 1812 г. генерал Алексей Ермолов, опальный и независимый, которому все при встрече, вспоминал писатель Николай Лесков, «кланялись, иногда в пояс, с удовольствием».

Именно здесь по объявлении войны в мае - июле 1812 г. в патриотическом порыве собирались толпы, а в июле началась запись в народное ополчение. И демонстрации, и красные флаги, и алые банты на памятнике Пушкину 1905-го, и пулемёты у его пьедестала, и страшные бои февраля и октября 1917-го - это тоже история Тверского...

Всё смешалось...

Смешение эпох, архитектур - это тоже Тверской бульвар. Начало его - у Никитских ворот - долгое время было отмечено шумной славой студенческой пивной «Седан», в бывшем доме князя Гагарина (снесён), где собирались московские студенты, известные своим вольнодумием, нищетой, а порой и бездомностью. Гиляровский пишет, что раз такого «бомжа», ночевавшего прямо на Тверском, узрел сам обер-полицмейстер Москвы Козлов, живший в казённой квартире полицей­ского управления в д. 22 (бывшем «доме с гротом» Кологривовых. В нём Пушкин на балу впервые увидел Натали, в нём бывал Гоголь. В 1937-м на месте дома начали постройку здания Музыкального театра им. Немировича-Данченко, 30 лет стоял «недострой», пока в 1973-м не возвели здесь «новый» МХАТ (2), как инородное тело на пустыре) и ходивший ночами через бульвар к любовнице и обратно, и спросил: «Отчего это вы гуляете по ночам вдоль бульвара?» Студент не растерялся: «А оттого, что не всем такое счастье, чтобы гулять поперёк бульвара!»

В дни жестоких октябрьских боёв 1917 г. в доме Гагарина засели юнкера и эсеры - этот кровавый бой описан в повести «Октябрь» Яковлева. Теперь на месте руин гагаринского дома - памятник Тимирязеву.

Среди сохранившихся ампирных особнячков и многоэтажных доходных домов не затерялся на Тверском д. 11 (3) . При его реставрации были обнаружены кирпичи с клеймом «добульварного» 1773 г. Дом уцелел и в пожаре 1812 г. В 1889 г. его купил адвокат Николай Шубинский и стал жить в нём с супругой - великой актри­сой Малого театра, кумиром молодёжи, а затем и революции, народной артисткой Республики Советов Марией Ермоловой. Она прожила в нём 40 лет, здесь Валентин Серов написал её известный портрет в рост, в Белом зале на 2-м этаже. После революции дом актрисе передали в пожизненное владение. Около него собирались тысячи поклонников, шли шествия со знамёнами в её юбилей. В доме бывали Горький, Шаляпин, Нежданова, Немирович-Данченко, актёры Малого... После смерти актрисы в 1928 г. дом стал коммуналкой, а с 1986 г. здесь располагается Дом-музей Ермоловой.

А в соседнем доме № 13 жил Павел Иванович Голохвастов (4), дядя писателя-вольнодумца Александра Герцена (родившегося тоже на Тверском, но в доме 25 (5) ). У дяди, вспоминает Герцен в «Былом и думах», хотело укрыться в 1812 г. его семей­ство вместе с ним, тогда 3 месяцев от роду. Перешли по бульвару - а дом уж горит и французские солдаты стоят биваком в саду! Даже Сашины пелёнки перерыли, изорвали - всё драгоценности искали. Тогда французы почти все здания на Тверском пожгли, деревья вырубили, а на фонарях вешали «диверсантов».

Далее слева - д. 17 (6) , яркий образец архитектуры эклектики постройки 1850-х гг. Его первая владелица, Варвара Крекшина-Пукалова, была любовницей зловещего графа Аракчеева. Дом приказала выстроить в точности как её особняк в Париже. Но в московском доме не жила, а сдавала под квартиры и различные «мероприятия» (выставки и пр.). На одной из них представлена была знаменитая картина «Княжна Тараканова» Флавицкого из Петербурга, приобрёл её сам Павел Третьяков. В ­1867-1869 гг. в доме снимал помещение Артистический кружок, среди основателей его был драматург Островский. Он считал необходимым приучать актёров к нормальной жизни без излишеств, но с умеренностью в застольях, к хорошему обществу с умными беседами. Членский взнос - всего 12 рублей в год. Немудрено, что кружок стал очень популярен! На его вечерах охотно выступали многие знаменитости тех лет - от Чайковского до Фета - и, конечно, сам Островский.

Герцен и Печерин

Чем ближе к памятнику Пушкина, тем интереснее история домов на Тверском. Дом 25, где родился Герцен, в 1933-м стал Литературным институтом с общежитиями. Знаменитый «Дом Герцена», высмеянный Маяковским («хрен цена дому Герцена») и описанный Булгаковым в «Мастере и Маргарите», в начале 1840-х приобрёл Дмитрий Николаевич С­вербеев. Комнаты он перестроил, «но подъезд, сени, лестница, перед­няя - всё осталось», по слову Герцена. Свербеев был из круга декабристов, удалён Николаем I из Москвы до 1826 г., по возвращении сюда женился на княжне Щербатовой и поселился на Тверском, где вскоре стал устраивать «литературные пятницы», приобретшие о­громную популярность. В этом салоне побывали сотни лучших умов России - от Чаадаева до Гоголя, Щепкина и Лермонтова.

Ампирные дома 24 и 26, что напротив (7 и 8), были в XIX в. одним «прекрасным владением» с «великолепною фасадою на бульвар» и ансамблем строений внутри дворов. Сейчас остались от уникальных зданий лишь два фасада, остальные снесены уже в 2000-х (а ведь они пережили пожар 1812 г.). Принадлежали они Ивану Римскому-Корсакову, яркому «герою» грибоедовских времён, богачу, красавцу, дававшему умопомрачительные балы-праздники. А главное - кратковременному фавориту (всего на 16 месяцев, в 1778-1779 г.) самой императрицы Екатерины II. В свои блестящие 24 года пригожий гвардеец так полюбился императрице, что стремительно «дослужился» до генерал-адъютанта, имел богатейшие дары от неё с имениями и крепостными. «Все поэты должны воспевать его красоту», - требовала влюблённая царица. Но... застав юношу с другой, Екатерина выслала его из Петербурга в Москву, где он, официально так и не женившись никогда, жил в своё удовольствие с возлюбленной, графиней Строгановой, бросившей ради него семью.

В его владениях на Тверском в 1830-1831 гг. бывал Пушкин - интересовался Екатерининской эпохой. Любопытно, что дом 24 уже перед революцией 1917 г. принадлежал князю Феликсу Юсупову, одному из участников убийства Распутина, а дом 26 - приятелю Григория Ефимовича банкиру Рубинштейну.

У самой Тверской улицы, на месте магазина «Армения» (9), раньше стоял красивейший храм Димитрия Солунского, снесённый в 1933-м. В этом же доме с башенкой, на углу бульвара и Тверской, располагалась на 1-м этаже квартира-мастерская Сергея Конёнкова. Её Советское правительство подарило в 1946 г. мэтру-скульп­тору, вернувшемуся на родину после двадцати с лишним лет жизни в Америке, и в ней он прожил до самой смерти в 1971 г. Теперь здесь уникальный, з­амечательный музей.

А напротив, где разбит газон-скверик с гранитным памятным знаком в честь революционных событий 1905 и 1917 гг., располагались прежде номера с трактиром-пивной - «Город Берлин» (так уж сложилось, что с обоих концов Тверской окаймляли пивные (10)) . В 1835-1836 гг. там жил колоритнейший персонаж эпохи с лермонтовской фамилией Печерин - дворянин, молодой профессор-филолог Московского университета, с богатой биографией и карьерой в свои 28 лет, отучившийся в Берлине. Владимир дожидался здесь, среди полупьяных швейцарцев-гувернёров, отъезда обратно в Германию: он яростно ненавидел Россию и всё русское. «Как сладостно Отчизну ненавидеть и жадно ждать её уничтоженья!» - это его стихи. Однако Европа разочаровала его, ненависть к Родине исчезла. Печерин стал католическим монахом, священником и умер спустя полвека капелланом больницы в Дублине.