Президент Российского общества биохимиков и молекулярных биологов, директор Института биоорганической химии имени Шемякина и Овчинникова, академик РАН Александр Габибов в беседе c KP.RU рассказал о современных подходах к созданию генноинженерных препаратов и перспективах их применения.
Он отметил, что физикам и химикам важно ощущать эстетическое начало в природе, и для него одним из таких символов стала биолюминесценция.
Габибов связал её с прогрессом генной инженерии: способность организмов светиться — знак того, что в них внедрены гены, отвечающие за продуцирование флуоресцентных или люминесцентных белков.Учёный напомнил, что направление стало возможным благодаря академику Сергею Лукьянову, одному из первооткрывателей флуоресцентных белков. Именно его работы дали исследователям возможность маркировать биологические процессы при помощи светящихся белков, внедрённых в геном клетки.
Габибов также рассказал о ещё более сложной задаче — генетическом кодировании самого метаболизма люминесценции. Он упомянул работы Ильи Ямпольского и его коллег, которые расшифровали, как этот процесс происходит в светлячках и грибах, и смогли перенести его в растения, создав у нас первые люминесцентные организмы.
По мнению академика, такие технологии важны не просто из теоретических соображений. Он привёл примеры заболеваний, где можно изменить ген, — например, болезнь Хантингтона, вызванная полиглутаминовым повтором в одном из генов. Замена такого дефектного гена потенциально может спасти жизнь.
Габибов рассказал, что на основе генной инженерии создают не только более простые белковые препараты вроде инсулина, но и сложные терапевтические антитела, особенно необходимые при онкологии. Для их производства применяют клетки млекопитающих, что требует серьёзной технологической инфраструктуры. Он отметил, что в СССР биофармацевтика была на высоком уровне, но после 1990-х произошёл спад. Сейчас, по его словам, есть возможности для возрождения.
Академик пояснил, что антитела с каталитической активностью уже экспериментально применяются в лечении аутоиммунных заболеваний: такие молекулы могут расщеплять «аутоантигены» — собственные молекулы организма, ошибочно атакуемые иммунной системой. Он сообщил, что вместе с коллегами получил антитела, нацеленные на специфические Т-клеточные рецепторы, что относится к персонализированной терапии. В одном из случаев уже наблюдались заметные улучшения.
Габибов поднял тему терапии при рассеянном склерозе: в России разрабатываются лекарственные пептиды, упакованные в липосомы как носители, с целью доставки препаратов к поражённым тканям. Эта методика уже перешла в стадию II клинических испытаний.
Он также подробно рассказал о подходе CAR-терапии (химерные антигенные рецепторы), при котором Т-клетки пациента извлекают, генно модифицируют, и вводят обратно в организм. Так организм сам начинает производить «лекарство» против раковой клетки. Габибов подчеркнул, что несмотря на высокую стоимость и риски, в России уже ведутся разработки в этом направлении, особенно для детей.
При этом он отметил сложность контроля над такими методами: реакция организма порой бывает непредсказуемой, а вызов обратного процесса — отключения терапии — крайне важен. Он и его коллеги создали систему «переключателя», которая позволяет ввести лекарство и контролировать его активность, а также каталитические антитела, работающие подобным образом.
Габибов также рассказал о механизмах mРНК-препаратов (как в вакцинах Pfizer и Moderna), когда мРНК кодирует белок, который затем синтезируется в организме, и на него вырабатываются антитела. По его мнению, можно комбинировать CAR-терапию и mРНК-технологии: вводить генетический код рецепторов в липосомах и обойти некоторые регуляторные этапы.
В завершение академик выразил оптимизм в отношении возможностей российской науки: он уверен, что технологии будут развиваться дальше, и доступ к инновационным методам терапии станет шире с течением времени.
Ранее врач Наталья Суворинова рассказала, как возраст и привычки влияют на качество сна.
Свежие комментарии