Мамина школа

Нам повезло. Дочь стала нашим триумфом.

Маруся — счастливая девочка, в неё влюбляются все, и все — с первого взгляда. Иногда я ей даже сочувствую: быть единственным ребёнком в большой и давно взрослой семье — задача не из лёгких. Мама читает Георгия Иванова, папа ставит Doors, дедушка задвигает лекцию о влиянии на T‑лимфоциты чего-то очень важного.

Маруся терпит и смеётся. У неё доброе сердце и отличное чувство юмора. Она снисходительно терпит, пока мы спускаем кучу денег на развивающие игрушки, хотя больше всего любит играть с металлическими мисками. Я сую ей под нос кубики Зайцева и карточки Домана, а ей нравится наблюдать, как я готовлю. Вот баклажан, он синий и прохладный, а это кукуруза — тёплая и как будто клетчатая, а вот из этих помидоров получился вот такой красивый салат.

Мы покупаем десятки одёжек, из которых она вырастает быстрее, чем я успеваю срезать этикетки, но Марусе нужно только, чтобы утром, когда она просыпается, над ней склонялись родные улыбающиеся лица. Она хорошая учительница, наша Маруся, она учит нас лучше и быстрее, чем мы её. Даже мы, ослеплённые гормонами, начинаем понимать, что ребёнку не нужны ни сотни игрушек, ни одежда из гипоаллергенного хлопка, ни коляски с искусственным интеллектом. Только любовь — и ничего больше.

Несколько лет назад я была в одном московском Доме малютки — действительно замечательном. Не каждый родитель обеспечит своего ребёнка такими игровыми комнатами по Монтессори! В столовой вкусно пахло, все дети были одеты к лицу и все по-разному — видно было, что кто-то заботливо подбирает к каждому платьицу бантики и носочки, застёгивает штанишки, приглаживает вихры, а потом уходит с работы домой. Или увольняется. И дети снова остаются одни. В ожидании того, кто полюбит их раз и навсегда. И никогда не бросит. По большому счёту, детям ведь больше ничего не нужно.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции