Ванна в раковине за 5 000 рублей в месяц
«Вот тут я мою Гошу, — Лидия Гончарова показывает на раковину из нержавейки. — Усаживаю на корточки пятилетнего ребёнка и поливаю из ковшика. Есть ещё вариант в общем душе. Показать?»
Мы идём в так называемую душевую комнату, иначе её называть язык не поворачивается. На стенах облупившаяся краска, грибок. Практически вся кафельная плитка в душе отлетела, дверь плотно не закрывается, с потолка свисают куски бывшей штукатурки. Всё в ржавчине и пресловутом грибке. За эти условия в общежитии города Дубовки Волгоградской области Лидия Гончарова вместе с сыном-инвалидом и пятнадцатилетней дочерью платят больше 5 000 рублей ежемесячно.
«Эту комнату я купила на материнский капитал, — рассказывает Лида. — Мы жили с мужем в селе Песковатка Дубовского района. Но там условий для развития ребёнка-инвалида нет совершенно никаких. На массаж и занятия приходилось ездить или в районный центр, — Дубовку — или в Волгоград».
Лидия говорит, что, несмотря на это, так и жила бы в Песковатке, ездила с сыном на такси или автобусе и не требовала иного жилья, если бы не муж. Теперь уже бывший.
Крысиный яд в коляску
«Когда родился сын, муж запил очень сильно. Стал драться, буянить, но последней каплей стало, когда в алкогольном угаре он насыпал Гоше в коляску крысиный яд и усердно втёр в матрасик и одеяло, — откровенничает Лидия. — После этого я схватила детей в охапку и убежала сюда, в общежитие».
Пятнадцатилетняя Лера сейчас оканчивает 9 класс, думает, куда будет поступать после школы. А у пятилетнего Гоши другие заботы: только недавно он научился ходить. Сам. У Гоши синдром Дауна.
Люди с синдромом Дауна: история о заблуждениях, жизни и любви. Читайте в статье
Невероятными усилиями Лидии удалось устроить сына в детский сад, и, хоть медико-педагогическая комиссия написала, что мальчику положен тьютор (наставник, который сопровождает ребёнка с ограниченными возможностями здоровья в образовательном учреждении, — прим.ред.), понятное дело, что в глубинке о таком и слыхом не слыхивали. Все разводят руками и говорят: «Войдите в наше положение...»
«А кто войдёт в моё?» — справедливо недоумевает Лида. Оставшись с двумя детьми, она живёт на одну пенсию сына по инвалидности и доплаты по уходу за ним.
«Меньше читай интернет»
Лида признаётся, что за всю беременность ей даже ни разу не намекнули, что сын особенный. На все расспросы отвечали: «Меньше читай интернет. Что ты там себе нервы треплешь? Вы все беременные ненормальные».
Но, когда сын родился, Лиде пришлось прямо в роддоме выдержать колоссальный прессинг: «Мне сразу сказали: пиши отказ, он тебе не нужен. После этого наезда со всех сторон мне хотелось просто пойти и повеситься». Но Лида взяла себя в руки, стала усердно заниматься сыном и подала документы на получение жилья (как семья с ребёнком-инвалидом).
«Я хотела встать на отдельную очередь, но нас поставили как малоимущих. Я написала в прокуратуру, там указали администрации на этот недочёт, но всё осталось по-прежнему. Я как стояла на очереди малоимущих, так и стояла. А потом в суде выяснилось, что они вообще обо мне узнали, когда только суд начался. Потом представитель администрации вместе с главным врачом больницы уже на суде хором утверждали: "Он у неё здоровый. Больные дети прикованные к кроваткам лежат. А её ходит в детский сад". А то, что мы туда ходим на 1,5-2 часа и это большая нагрузка на воспитателей, никому не интересно».
Без перил и стёкол
Однако, несмотря на всё сопротивление местных властей, Лидия суд выиграла. Правда, жильё по решению суда предоставили не всей семье, а только Гоше.
«После того как я отнесла решение суда о предоставлении нам жилья в администрацию, мне очень быстро позвонили и сказали, мол, приходите, мы готовы его выполнить. Я пришла — мне суют договор соцнайма: подписывай! Я говорю, что ничего не буду подписывать, пока не посмотрю, что там. Ой, мол, не теряй время, вот ключи — заселяйся и живи, подписывай не глядя, — рассказывает Лидия Гончарова. — Я говорю: нет, это моё время, сама решу, как мне его потратить. Давайте я сначала посмотрю. Потом началось: у нас нет возможности, нет машины, нет времени. Я предложила вызвать такси и проехать туда на машине. Так мы торговались полчаса. Но в результате они всё равно отказались ехать, просто дали мне ключи. Я пошла одна и была в шоке и ужасе, когда увидела, что выделили моему ребёнку-инвалиду в качестве благоустроенного жилья».
Как оказалось, Гончаровым выделили шестнадцатиметровую комнату в подобном же общежитии, но на третьем этаже. В якобы «благоустроенном» помещении нет ремонта, в потолке дыры, на стенах всё тот же грибок. Ни отдельной кухни, ни туалета не предусмотрено: всё общее. В самом здании завалены пожарные выходы, кое-где отсутствуют опоры у перил, вместо стёкол окна замотаны целлофаном.
«Когда я пришла отдавать ключи, меня спросили: "Что тебя не устраивает?" — говорит Лидия. — Тогда уже я задала вопрос, читали ли они вообще решение суда. Ведь там написано: "благоустроенное жильё". "А что в твоём понятии благоустроенное?" — спросили меня в администрации. А при чём тут моё понятие, если есть федеральный закон? Ведь мы подавали на жильё как семья с ребёнком-инвалидом, а выделили жилплощадь только на ребёнка. Но ведь ему 5 лет! Он жить один не может! И, когда ему исполнится 18 лет, не факт, что его вообще признают дееспособным».
Лидия ключи вернула и отказалась от такого «подарка» администрации. Она намерена обжаловать решение суда и добиваться предоставления им жилья как семье с ребёнком-инвалидом, которая уж точно никак не сможет поместиться на 16 квадратных метрах без удобств.
Свежие комментарии