Певица Ёлка (Елизавета Иванцив) — уроженка Украины, очень популярна и в России, и на родине. Долгое время хит-парады «рвала» песня «Прованс», с некоторых пор ставшая «визитной карточкой» певицы. АиФ.ru поговорил с Ёлкой о «периоде до «Прованса», КВН и о том, какой же город для нее на самом деле родной — Москва, Киев, или Одесса.
Владимир Полупанов, АиФ.ru: — Лиза, согласно данным ресурса tophit в прошлом году ваши песни на всех российских радиостанциях звучали чаще всего. Вы абсолютный лидер радиоэфира, вы об этом знаете?
Ёлка: — Естественно, я в курсе. Но для меня это по-прежнему удивительно. Во-первых, потому что я себе не ставила таких целей. Во-вторых, долгое время была каким угодно артистом, только не форматным. Поэтому это такая наша (с девочками из Velvet Music) маленькая победа!
— Может, потому что поёте позитивные песни. Я, во всяком случае, не слышал ни одной печальной песни в вашем исполнении.
— А «Лети, Лиза»? «Я тебя буду ждать»? Они не грустные. Но порыдать под них можно.
— Но большинство ваших песен позитивные.
— Я не хочу и не спою безнадежную песню. Даже в противоречивых песнях про грусть и смерть должна быть надежда. В какой-то момент у меня случилось чёткое понимание, с каким ощущением должен уходить зритель с моего концерта. И это не камень на душе. О камнях позаботится жизнь, подкинет нам неприятных приключений. А я хочу, чтобы в диалоге со мной зритель получал немного надежды. И чтобы на эти два часа он отключался от всего груза, которым сопровождается вся наша жизнь. Этот груз у него есть, зачем ещё сверху накидывать свой? Хотя некоторые мои коллеги это делают. Я не хочу.
— Условно вашу музыкальную карьеру можно разделить на 2 периода...
— До и «постпровансовский» (песня «Прованс»)? Да, так получалось, что я была достаточно нишевой певицей для очень узкой аудитории. Нас всех это устраивало до определенного момента. И хоть мне не столь важно быть номером один, у меня включились настоящие амбиции. «Прованс», кстати, очень долго не брали на радио. Потом мы сняли клип, и потихоньку какие-то радиостанции стали её крутить. Она очень долго набирала свои обороты. Возможно, именно поэтому потом долго не сдавала своих позиций. Только через год после того, как песня была обнародована, я осознала, что же произошло.
— Вы сказали, что вам не важно быть номером один, а что важно?
— Важно, чтобы я себе не врала. Важно петь кому-то, чтобы кто-то тебя слушал, и чтобы любимое дело не превращалось в рутину. Поэтому резко отрицательно реагирую, когда мне надо делать что-то специальное, чтобы понравится. Я делаю то, что нравится мне. И ко мне примыкают люди, которые смотрят на мир так же, как и я.
— Количество ротаций на радио сказывается на количестве концертов?
— Конечно. Если ты на слуху, тебя не боятся приглашать организаторы, и у тебя концерты на хороших площадках в крупных городах. Сегодня я могу позволить себе работать с лучшими музыкантами и платить им достойно. Могу позволить себе хорошее оборудование. Главное — чтобы всё хорошо звучало, а я плела свои речи между песнями под удивительный аккомпанемент талантливых музыкантов. Ведь я не пляшу и не переодеваюсь 17 раз за концерт, не спускаюсь из-под купола концертной площадки, и намазанные маслом красивые мулаты не окружают меня на сцене (хохочет). Я просто стою бревном (смеется).. Танцы точно — не мой конек. И было бы забавно, если бы в свои 35 я начала вдруг осваивать корявенькую хореографию (показывает банальное танцевальное движение, сидя в кресле). Чтобы у меня потом поясничку прихватило?! Ну нет, увольте (смеётся). Мой формат (вне зависимости от величины площадки) — это нечто вроде «квартирника», где я могу выговориться и услышать ответ.
На сцене я не боюсь быть человеком — ранимой, мнительной, неидеальной. Я делюсь иногда очень сокровенными вещами, за которые меня, кстати, журналисты ругали. (говорит противным голосом) «Профессионал, артист всегда должен быть в тонусе». Я всегда в тонусе. Никогда не халтурю.
— Я не понял, за что вас ругали?
— За то, что я со сцены говорила о том, что что-то поломалось или рассказывала про тяжелый день. Делаю это для того, чтобы дать понять: все мы люди. Когда слышу «вот вы, звезды, а мы простые люди...», меня это выводит из себя. Да, жизнь артиста другая, нежели жизнь не артиста. Но давайте не забывать, что это всего лишь профессия. Да, сейчас я живу в довольно комфортных условиях. Но я очень часто вспоминаю всякое разное, что было в моей жизни, чтобы не отрываться от себя настоящей.
— Много ли шишек набили на пути к успеху?
— Мне долгое время приходилось ходить на какие-то сомнительные ток-шоу, где мне предоставляли в финале возможность спеть одну песню. И это было достаточно долго.
У меня были очень непростые, но интересные годы до переезда из Ужгорода (Украина — Ред.) в Москву. Когда случился распад СССР, мои родители попали под сокращение. В начале 90-х всех шатало. К тому же я была совсем не подарком, такие устраивала «концерты» родителям... В общем, я совсем не тепличное растение. И видела всякую жизнь. И вижу до сих пор. Поэтому выступаю против разделения людей на небожителей и тех, кто внизу. Я за сокращение дистанции и даже за её отсутствие. Другое дело, что многие сокращение дистанции путают с вседозволенностью и перестают уважать друг друга. Интернет упростил наши жизнь и стёр расстояния, но есть у него такой побочный эффект — вседозволенность. Но я научилась и с этим бороться. Если вижу, что люди начинают неуважительно относится к кому-то, сразу говорю: «Вам в другую песочницу, извините. В моем маленьком царстве свои правила».
— Вы играли в КВН, пели в группе B&B и параллельно работали бариста — варили кофе в баре. Денег не хватало?
— Конечно. Концерты были. Но, во-первых, они были стихийные, во-вторых, почти всегда бесплатные. Песенки тогда были не для заработка, а для веселья. Развлекушечка.
— Какие ещё профессии вы освоили?
— Больше никаких. Я не верю в то, что талантливый человек талантлив во всем. Многие не нащупывают и одного таланта за всю жизнь. И даже те, у кого таланты явные, порой не знают, что с ними делать.
— Вы поете не свои песни. Но хотя бы попытки писать для себя были?
— Конечно. Это отвратительно (хохочет). Какую-то примитивную кальку про безответную любовь могу написать, даже минут за 15. Мы с подругой упражнялись в этом. И даже как-то написали 2 альбома отборного шлака за день. Но если мы говорим о песнях, которые я бы хотела спеть, которые осмелилась бы показать людям — нет, такие написать не могу. Так что автор я — так себе, но муза я шикарная (хохочет). И все песни, которые спела, являются отражением меня, хотя и написаны не мной.
— Пользуетесь услугами постоянных авторов или с миру по нотке?
— У меня есть несколько авторов, с которыми я постоянно работаю и время от времени трясу их, бодрю и вдохновляю.
— «Прованс» в вашей жизни как появился?
— Случайно. Автор песни Егор Солодовников написал её не для меня, а просто так, «на продажу». Кто-то мне её показал. Я плевалась. Но потом поняла, что напеваю эту самую песню про себя. И решила: «Ну-ка, давай попробую. В тот момент она была сильно не характерной для меня. И не факт, что сейчас я бы обратила на нее внимание.
С тех пор мы с Егором сделали около десятка песен: «На большом воздушном шаре», «Около тебя», «Лети, Лиза», «По правилам», «Тело офигело», «Впусти музыку», «Грею счастье»...
— Первый период вашей музыкальной карьеры был связан с рэп-группой B&B. Как вы в ней оказались?
— Я тогда была лысой, потом покрасила волосы в красный — и играла в КВН... Однажды парни из B&B пришли ко мне и позвали в группу. Я рассмеялась им в лицо: «Да у вас же попса. Зачем мне это надо?» А они мне: «Зато у нас есть репетиционная база и своя студия». «А, ну, тогда я согласна, — сказала я. — Но не в ущерб КВНу». Вот так я попала в эту группу. Мы пели, например, такие песни: «На крючки попадаются чувачки, как червячки». С одной стороны мне нравился рэп, с другой стороны я смеялась над ним. Это как твой родной город. Только потому, что он родной, у тебя есть право замечать его недостатки и высмеивать. Но как только твой город кто-то чужой начинает ругать, ты грудью становишься на его защиту.
— Москва для вас стала родной?
— Да. И Ужгород, и Киев, и Одесса тоже для меня родные. Людей, которые говорят ОдЭсса, я могу ударить (смеётся).
— Вы были членом жюри в украинском проекте «Х-фактор», но ушли оттуда, потому что случился успех «Прованса»?
— В том числе. Сейчас я могу сказать, что это было очень правильное решение. Нельзя засиживаться в таких местах.
— Почему?
— Потому что ты прорастаешь корнями и забываешь о своей основной профессии. Я певица. А такие проекты отнимают очень много сил и времени. К тому же я не умею не реагировать. Ты каждого там полюбил, возненавидел, снова полюбил, прикипел душой. Ты рыдаешь, радуешься, смеешься, орешь на людей, которые не голосуют за твоего участника.
— Проект «Ты — супер!» на НТВ, где вы тоже сидели в кресле жюри, более слезоточивый?
— Как это ни удивительно, но нет. Договорилась с собой изначально, что не буду там никого жалеть. Пару раз мы все там рыдали. Даже большие дяди не сдержались, пришлось прервать съёмку, чтобы утереть слезы. Но, скорее, от переполнявших нас чувств. Дети-участники не располагают к тому, чтобы их жалели. Они во многом посильнее нас с вами. И даже непонятно было, кто у кого учился. Скорее, мы, наставники, учились у них. Поэтому я там не рыдала. Хотя все истории этих детей непростые. Это же все брошенные дети.
— Какие ваши главные жизненные принципы?
— Стараюсь фокусироваться на позитивных вещах. Потому что куда смотришь, то и видишь. Я человек рефлексирующий, но мне очень помогает мысль о том, что всё когда-нибудь закончится. И когда ты на это смотришь сквозь призму юмора и иронии, все проблемы и трудности перестают быть глобальными и неразрешимыми. Потому что всё пройдёт. Мы очень радуемся рождению. А ведь если ты однажды случился, тебя в какой-то момент не станет. И к этому надо готовиться. Я живой человек и часто раздражаюсь. Невозможно всегда быть в хорошем настроении. Если ты видишь человека, который всегда в хорошем настроении, скорее всего, с ним что-то не так. Это всегда очень подозрительно и настораживает. Я знаю, что справедливости не существует, и мир нужно принимать таким, какой он есть.
Хотя меня всё равно очень раздражает человеческая глупость. Но я запретила себе называть людей глупыми, называю их ленивыми. Они ленятся думать, поэтому мыслят шаблонно.
Мой главный информационный повод — это мои песни. Если мои песни перестают быть людям интересны, я либо ищу другие песни, либо ухожу в тень. Но высасывать из пальца скандал, чтобы обо мне писали и говорили, это не про меня. Я очень тщательно оберегаю всё, что связано с личной жизнью, моей семьей и близким кругом.
— Что дарят обычно на день рождения главной Ёлке страны? Ёлочные игрушки?
— (улыбается). Надо очень постараться, чтобы пошутить на эту тему удачно. А что мне дарят — не помню. Наступил такой момент, когда уже не важно, что дарят. Цветы я никогда не любила. О! Сертификат на приятные чёрные вещи. Это всегда актуально. Я даже могу список магазинов огласить (смеётся).
— Как-то я у Пугачёвой спросил перед юбилеем: «Что можно подарить такой женщине, как вы? У вас же все есть». Она мне сказала: «Колготки».
— За колготками я с удовольствием хожу сама.
Свежие комментарии