«Донорские органы — это национальный ресурс, позволяющий вернуть к жизни своих граждан», — считает академик Сергей Готье.
Лауреат международной премии Андрея Первозванного «За веру и верность» стал главный трансплантолог Минздрава России, директор ФГБУ «НМИЦ ТИО им. ак. В.И. Шумакова», академик РАН, профессор Сергей Готье. А накануне один из самых занятых медиков нашел время, чтобы встретится с корреспондентом «АиФ».
Едва поздоровались, у Готье зазвонил мобильный. Он, извинившись, ответил. Коротко перебросился репликами с респондентом и разъяснил мне: в Московской области появился потенциальный донор, и мы должны сейчас решить, кто будет оперировать. А вы понимаете, это, если обследования донора не выявят никаких противопоказаний, потенциально две почки, сердце, легкие, печень. И всю эту массу операций, если состоится мультиорганное изъятие, мы должны будем сделать в стенах нашего центра за ближайшие сутки. Представляете, каждую операцию надо организовать — а в ней задействовано очень много людей... Но, как мы будем рады, если все сложится. Ведь это возможность не просто вылечить человека, а вернуть пяти людям полноценную и здоровую жизнь.
Юлия Тутина, АиФ.ru: — Сергей Владимирович, премия, которая стала поводом нашей встречи, называется «Вера и верность». А что для вас эти слова?
Сергей Готье: — Для меня лично вера — это справедливость и светлое будущее, вера в возможности нашего народа и страны. В любых областях. Ну, и верность — принципам и, конечно, делу, которому посвятил жизнь и той самой вере, о которой я говорил выше.
— Наши верующие читатели высказывают опасения: а не грех ли это, пересаживать части тела умерших? Рассейте их сомнения, пожалуйста!
— Нет, я даже пытаться не буду, потому что такое мнение — ересь чистой воды. Неприятия идеи трансплантации нет ни среди верующих, ни среди священнослужителей. Вот взгляните: на стене моего кабинета на почетном месте висит энциклика патриарха Московского и всея Руси Кирилла, где прямо говорится: передача органов для спасения граждан является делом богоугодным, и церковью приветствуется. И работа моих коллег-трансплантологов неизменно приветствовалось православной церковью. Может быть, несколько более скромно, чем это делает католическая церковь, но, тем не менее, ни одна конфессия мира не выступает против спасения своих прихожан, с помощью трансплантации органов. Говорю это со всей ответственностью, потому что я изучал этот вопрос, потому что мы часто проводим совместные акции с участием представителей разных религиозных течений.
Другое дело, что домыслы рождаются в связи с недостаточной информированностью населения, а также, с, увы, большой активностью некоторых нечистых на руку СМИ, подпитывающих людей страшилками: мол, в больницах специально доводят до смерти, чтоб потом вытащить и продать органы. Причем основано это утверждение на абсолютном дефиците реальной информации. Ведь, чтобы получить жизнеспособный орган у человека после смерти, необходимо его очень хорошо лечить. Только в этом случае, если он все же погибнет от несовместимой с жизнью катастрофы в головном мозгу, мы сможем получить полноценный по функции орган, сохранивший жизненные функции.
Я вам скажу, что система донорства и трансплантации в Российской Федерации регламентирована и сопровождается столькими законодательными и разрешительными актами, каковых нет ни в одной стране мира. Плюс, уже третий год у нас функционирует электронная база данных, которая фиксирует все случаи донорских изъятий на территории страны, а также кому каждый из органов достался. Но, увы, несмотря на постоянную разъяснительную кампанию проводимую Минздравом РФ, людям интереснее и легче верить в глупые страшилки. И дело тут не отсутствии многолетнего воспитания в народе или не в том, что нет понимания необходимости — не в этом дело: дело в организации работы здравоохранения.
— Страшилки-страшилками, но когда какой-либо орган перестает функционировать, то тут уж не до бабкиных измышлений — каждый захочет спастись. Но каждый ли сможет: ведь трансплантологическая помощь в нашей стране пока организована слабо. Если, конечно, не говорить, о Москве и еще нескольких крупных передовых регионах. Как изменить ситуацию?
— Да, увы, помощь на таком уровне, который оказывает наш центр не везде доступна. По долгу своей службы я обязан курировать развитие трансплантологии в стране, не вылезаю из командировок, встреч со специалистами, с администрацией регионов, с местными медруководителями. И ситуация просто удручает. Только если руководитель региона и его команда, именно руководство медицины, понимает, что развитие этой области медицины необходимо, только тогда дело сдвигается с мертвой точки. Потому что это колоссальные организационные усилия и затраты — и только за счет федерального бюджета продвижение невозможно. Именно потому сегодня лишь в 29 регионах страны проводятся трансплантации. А жителям остальных остается надеяться только на помощь головного федерального учреждения, то есть нас.
Вот вам еще пример: диализная помощь. Государство обязано предоставить ее каждому нуждающемуся гражданину с терминальной почечной недостаточностью. К сожалению, во всем мире, и у нас тоже, тенденция к тому, что количество этих пациентов постоянно увеличивается. Это связано с экологией, с активным применением лекарственных препаратов. Эти «подарки цивилизации» вызывают нарушения почечной функции. Во всех странах диализ — это первое, что предлагается пациенту для того, чтобы он выжил. Но мы не можем бесконечно расширять список пациентов, которые находятся на диализе. Потому что это — очень дорого, ни один бюджет страны это не выдержит. Единственным естественным шагом, логичным по продолжению этой помощи является трансплантация почки. В трансплантации почки любая страна нуждается в значительно больших масштабах, нежели в трансплантации сердца — это массовый вид медицинской помощи. Но при этом если, наверное, в РФ 45 тысяч граждан находятся на гемодиализе, то трансплантаций почки за год мы делаем полторы, ну, две тысячи. Представляете?
И это невозможно решить взмахом руки. Нельзя взять, и увеличить сразу число операций в 20 раз! У нас нет столько трансплантологов, такого количества мест в клиниках... Но к этому надо стремится, идти шаг за шагом... И мы идем.
— Как я понимаю, проблема не только в отсутствие финансирования, кадров, больниц, элементарно не хватает донорских органов? Все дело в отсутствие пиар-кампаний, если их так можно назвать, аналогичных той, что случилась десятилетия назад. В Италии в результате ДТП скончался маленький гражданин США, и его отец разрешил использовать его органы для пересадки. Ситуация получила общественный резонанс, мир тогда понял, что милосердие выглядит именно так...
— Вы меня спрашиваете, есть ли в нашей стране дефицит донорских органов, я вам отвечу: на больше части территории страны его просто нет. Просто потому что там их совсем не используют. Там нет понимания, что донорские органы — это национальный ресурс, позволяющий вернуть к жизни своих граждан. Они просто ногами ходят по нашему национальному достоянию. В огромном числе больниц, несмотря на все существующие инструкции и регламенты, никто даже не задумывается о необходимости искать донорские органы. Потому что они твердо знают, что если будет пациент с почечной недостаточностью или сердечной, его направят в Москву. И «завей горе веревочкой». Нет никакой внутренней ответственности за судьбу пациента.
Конечно, объяснять пользу и важность трансплантации населению следует, начиная со старших классов школы. Но ныне гораздо большую проблему составляет неинформированность и отсталость среди представителей медсообщества.
Например, в нашем институте постоянно идет обучение специалистов-практиков из регионов, а одновременно преподавателей медвузов. Сегодня у нас 20 слушателей по разным специальностям, связанным с нашей деятельностью.
Увы, далеко не в каждом медвузе в принципе есть такой предмет как трансплантология. А значит, из них выходят сотни врачей, которые совсем ничего не знают про этот вариант помощи. И в поликлиниках и больницах действуют нефрологи, которые про вышеупомянутый диализ знают все, а про возможность осуществить пересадку почки — ничего. Если нефролог видит, что у человека кончается функция почек, о чем он должен думать? Не о том, как продлить таблетками ему жизнь, потому что это лишь отсрочка смерти. Не о том, как его сбыть на диализ, ведь и это путь в никуда. Он должен думать о возможности и необходимости трансплантации. Это ведь не только выгодно для государства финансово, это, главное, возвращение человека к нормальной здоровой жизни. В моей практике есть женщины детородного периода, которые после такой операции не только вернулись к нормальной жизни, к работе, построили семью, но и родили ребенка. А некоторые и двух!
Нужно, чтобы каждый из нас понимал — трансплантация — это даже не лечение, это радикальное возвращение пациенту возможности нормально жить. И давать возможность вернуться к жизни нужно как можно быстрее. А то иначе бывает, например, что у пациента с длительной сердечной недостаточностью, долго ожидавшего донорский орган, после трансплантации, единственным здоровым органом оказывается это самое донорское сердце; все остальное настолько измучено предыдущим существованием, что у него уже и печень, и почки отлетели... Приходится затем почку пересаживать...
— А нельзя решить вопрос с дефицитом, вырастив сердце в пробирке или напечатав на 3Д-принтере?
— По телевизору в новостях сказали, что в условиях космоса и невесомости на 3Д-принтере впервые напечатали искусственный орган — щитовидную железу мыши.
— Вот!
— Вы представляете размер этого органа? (улыбается) А теперь представляете сердце или печень человеческую... Но, если серьезно, все у нас впереди — придет время и напечатаем первую печень...
Еще один важный и правильный путь — родственная трансплантация. В Испании вообще нет дефицита донорских органов — там проводится 40-46 изъятий донорских органов на миллион населения в год. Для сравнения, в Москве этот показатель 16,5-20, а в целом по стране — 3,9. Но и там активно развивают родственную трансплантацию печени и почек. Это имеет особенно важное значение для детей. Так как таким образом отсутствует необходимость ожидания донорских органов.
— А что происходит с детской трансплантологией в РФ? Большая очередь?
— Я вас, наверное, удивлю, но отвечу — совсем нет! Наш центр является одним из ведущих в мире по числу выполняемых операций детям по трансплантации печени и почек. У нас в год около 130-150 больных, начиная с 4-месячного возраста, получают свои трансплантации. Таким образом полностью перекрывается потребность страны в детской трансплантации этих органов. Далее, у нас есть все законодательные предпосылки для посмертного органного донорства детей. Однако ни одного случая попытки диагностировать смерть мозга у ребенка со стороны наших коллег-педиатров не было. И соответственно, не было ни одного изъятия и трансплантации детского сердца или детского легкого. Пока мы используем возможности Индии, то есть Министерство здравоохранения заключает договор на определенного ребенка, который направляется в индийский госпиталь, где ему проводят соответствующую операцию.
Я вам в заключение скажу, постепенно, медленно, но планомерно работа идет. Сегодня в стране постепенно уменьшаются очереди на трансплантации. Вся медпомощь в нашей области идет исключительно за счет госсредств. И после трансплантации человек не брошен на произвол судьбы: все лекарственное обеспечение, а необходимые в этом случае иммунодепрессанты достаточно дорогие, — полностью оплачивается из бюджета. И это очень большое достижение.
Свежие комментарии