На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Аргументы и Факты

49 029 подписчиков

Преступная литература. Как детские писатели попадали за решётку

Авторы «Робинзона Крузо», «Курочки Рябы» и «Айболита» по факту были страшными и опасными государственными преступниками: каждый из них заслуживал каторги, тюрьмы и, возможно, виселицы.

80 лет назад, 13 октября 1938 г., заключённый Осип Мандельштам переступил порог барака номер 11 Владперпункта (Владивостокского пересыльного пункта). Он проживёт там ещё 77 дней и умрёт, согласно акту номер 1911, «от паралича сердца и артериосклероза».

Судьба печальная, но не исключительная. Очень многие поэты и писатели переступали порог узилища. Кто-то, подобно Фёдору Достоевскому или Александру Солженицыну, выходил потом на волю и обогащал литературу «каторжной» прозой. Кто-то, подобно англичанину Томасу Мэлори, автору цикла о короле Артуре, умирал в заточении. Но в целом число писателей, попавших за решётку, настолько велико, что кажется, будто труднее найти такого литератора, что никогда не сидел, чем тех, кто так или иначе бывал арестован и осуждён. Более того, среди них встречаются совсем уж неожиданные имена, которые могут возмутить слишком ретивых ревнителей нравственности: «Как же так? Наши дети читают книги, созданные преступниками!» Тем не менее среди детских писателей хватает и таких.

Даниэль Дефо

По замыслу «Робинзон Крузо», обессмертивший имя автора, для детей не предназначался. В категорию «детской литературы» его переместили чуть ли не директивным путём. Во всяком случае, под давлением авторитетов — точно. Причём довольно быстро. Уже лет через 30 после выхода «Робинзона Крузо» виднейший педагогический пророк своего времени Жан Жак Руссо изрёк: «Это единственное произведение, на котором должно воспитываться наше юношество!»

Между тем автор «Робинзона Крузо» имел серьёзные проблемы с законом. В возрасте 32 лет он скрывался от долговой тюрьмы, жил под чужим именем и выходил на улицу только по воскресеньям, когда аресты за долги, согласно обычаю, не производились. В 42 года он выступает как тролль эпического уровня. Будучи протестантом довольно-таки радикального извода или, как их тогда называли в Англии, «диссентером», он пишет яростный памфлет «Вернейшее средство отделаться от диссентеров». В нем он призывает вешать этих самых диссентеров, ссылать их на галеры и вообще уничтожать, «как бешеных собак». Троллинг раскусили, и за столь изощрённое издевательство над «линией партии» нашего публициста приговаривают к семи годам тюрьмы и троекратному стоянию у позорного столба. Продувной Дефо умудрился, что называется, «соскочить по УДО», отсидев всего два года. А из гражданской казни устроил цирк с конями. Ожидая казни, он успел написать и распространить «Гимн позорному столбу», так что, когда его выводили на площадь, путь заключённого Дефо к месту наказания был усыпан розами, а публика встречала осуждённого овациями.

Владимир Даль

Можно биться об заклад, что именно с Владимира Даля большинство из нас начинало своё знакомство с отечественной словесностью. Это, конечно, неочевидно, поскольку выходные данные к «Курочке Рябе», «Снегурочке», «Лисе-лапотнице», «Вершкам и корешкам» и ещё целой веренице сказок никакой вменяемый родитель своим детям не читает. Тем не менее в них должно значиться: «Записал и литературно обработал Владимир Даль».

Забавно, что именно из-за подобных невинных, в общем-то, произведений Владимир Иванович и был арестован в октябре 1832 г. Практикующий врач, он увлекался литературой, подготовил к изданию и даже издал в типографии Адольфа Плюшара книгу «Русские сказки, из предания народного изустного на грамоту гражданскую переложенные, к быту житейскому приноровленные и поговорками ходячими изукрашенные казаком Владимиром Луганским».

Управляющий III отделением Александр Мордвинов писал о недосмотре цензурного ведомства шефу жандармов Александру Бенкендорфу: «Наделала у нас шуму книжка, пропущенная цензурою, напечатанная и поступившая в продажу. Книжка напечатана самым простым слогом, вполне приспособленным для низших классов, для купцов, солдат и прислуги. В ней содержатся насмешки над правительством, жалобы на горестное положение солдата и проч. Я принял смелость поднести ее Его величеству, который приказал арестовать сочинителя».

Арестовали его с шиком: наряд прибыл во время врачебного обхода, доктора Даля взяли под стражу непосредственно у постели больного. В участке устроили позорный спектакль: на начинающего литератора кричали и чуть ли не тыкали в нос «подрывным сочинением». Под арестом Даль пробыл, правда, недолго. За него заступились перед царём, напомнив, что доктор геройски проявил себя во время недавней польской кампании 1830-1831 гг. Тираж сказок, впрочем, успели сжечь.

Корней Чуковский

Певец ожившего умывальника, бабы-неряхи по имени Федора, главного ветеринара всех времён и народов доктора Айболита, эталонного злодея Бармалея, а также мух, комаров, тараканов, крокодилов и прочего жизнерадостного паноптикума Корней Чуковский в 1905-1906 гг. имел все шансы уехать всерьёз и надолго. Обстоятельства заставляют вспомнить строки самого Корнея Ивановича: «А лисички взяли спички. К морю синему пошли, море синее зажгли». Потому что сейчас его преступления квалифицировали бы именно как «разжигание».

В 1905 г. он затеял выпуск сатирического журнала «Сигнал». Успел издать три номера и сдать в типографию четвёртый. А дальше — милости просим в знаменитую питерскую «предвариловку» на Шпалерной. Сразу три статьи обвинения. Статья 103 («Оскорбление Его Императорского Величества»), 106 («Оскорбление членов Императорской Августейшей семьи»), 128 («Потрясение основ государства»).

Всё в совокупности тянуло на восемь лет каторжных работ. В принципе, согласно тогдашним законам, можно было не садиться в камеру, а погулять до суда, внеся залог. Учитывая тяжесть статей, Чуковскому назначили залог в 10 тысяч рублей. Наличных денег у него было три рубля. Так что — Шпалерная.

Просидел он там 9 дней: требуемый залог внесла жена писателя Александра Куприна. Но дело тянулось до весны следующего года, и всё это время Чуковский провёл в бегах.

 

Ссылка на первоисточник

Картина дня

наверх