100 лет назад, 17 июля 1918 года Совнарком под председательством Ленина обсудил вопрос об установке в Москве в рамках плана монументальной пропаганды не менее 50 памятников великим людям, удостоившимся особого уважения со стороны новой власти.
Вместо уничтоженных большевиками монументов в честь царей и их слуг, в число которых почему-то попал и герой Русско-турецкой войны генерал Скобелев, народу предлагалось любоваться памятниками Марксу, Энгельсу, а также мало кому известным Тиберию Гракху, Дантону, Фурье и другим загадочным для русского народа личностям. И хотя в газетах регулярно появлялись статьи, поясняющие, кому именно ставит памятники победившая Советская власть, даже самые прогрессивные пролетарии при упоминании Гракха или Фурье чесали в затылке.
«Отмороженный» Робеспьер развалился на куски
К воплощению плана монументальной пропаганды новые хозяева страны приступили моментально, с большевистским задором. Уже к первой годовщине Октябрьской революции в Москве было открыто 12 памятников и обелисков, а с 1918 по 1921 год столица получила еще более 25 памятников, Петрограду досталось около 15. Первым памятником монументальной пропаганды принято считать гипсовый бюст Радищева, выполненный в двух вариантах — их установили почти одновременно в Москве и Петрограде. Открытие памятника Радищеву в Москве состоялось 6 октября 1918 года на Триумфальной площади. Но в отличие от петроградского, вскоре погибшего во время страшной бури, московский простоял на месте больше десяти лет и был убран только в связи с реконструкцией площади.
В просмотре проектов памятника Марксу и Энгельсу, который установили 7 ноября 1918 года на площади Революции, личное участие принимал Ленин. Однако сей монумент в народе тут же получил прозвище «Двое в одной ванной». Невысокое качество исполнения памятника, должно быть, заметили и сами большевики, потому что вскоре этот двойной памятник Марксу и Энгельсу с площади Революции убрали.
Ещё раньше, 3 ноября 1918 года, у Грота Александровского сада открыли памятник Робеспьеру, но простоял он и вовсе считанные дни. Уже утром 7 ноября на его месте были обнаружены лишь обломки. По официальной версии, памятник был уничтожен чьей-то преступной вражеской рукой. Но скорее всего, причина была куда прозаичнее: во время ударившего ночью мороза бетон растрескался, и памятник развалился на куски. Как и большинство монументов, установленных по плану ленинской монументальной пропаганды, «Робеспьера» изготовили из материала не самого высокого качества.
Свобода напоминала лицом жену Троцкого
Обелиск Свободы (обелиск Конституции РСФСР) появился на Советской площади в 1918-1919 гг. Монумент открывали в два захода. Сначала — сам обелиск со статьями из первой советской конституции, начертанными на деревянных досках. А позже, когда была сделана величественная скульптура, олицетворяющая Свободу, деревянные доски заменили бронзовыми. С 1924-го и вплоть до 1993 (!) года обелиск Свободы фигурировал на официальном гербе Москвы. Весной 1941 года его разобрали якобы из-за ветхости, так как он был сложен из простого кирпича. Однако ходили упорные слухи, что «Свобода сильно смахивает лицом на жену Троцкого». В 1962 году Хрущев внес предложение о разборке памятника Юрию Долгорукому и восстановлении на этом месте обелиска Свободы. Правда, Долгорукий остался на месте, а сняли вскоре самого Хрущева.
Установленный в Александровском саду обелиск-монумент, посвященный 300-летию царствования дома Романовых, без излишних раздумий был переделан для большевистской пропаганды. Памятник представлял собой невысокую стелу из белого мрамора, купол которой был увенчан позолоченным двуглавым орлом, а на самой стеле были высечены фамилии всех правящих членов семьи Романовых. Большевики убрали орла, стесали фамилии царей, а вместо них написали фамилии революционеров. Сам же памятник обрел новое название — «Революционным мыслителям и деятелям борьбы за освобождение трудящихся». Монумент сохранился до наших дней. В 1966 году в связи с сооружением Могилы Неизвестного Солдата его переместили от входа в Александровский сад на площадку у грота «Руины» и Средней Арсенальной Башни.
«Рабочий и колхозница», монстр имени Дантона и памятник Иуде
Сроков завершения эпопеи монументальной пропаганды советское правительство не предусматривало. В проектах, выполненных по этому плану, принимали участие скульпторы и архитекторы, ставшие впоследствии мастерами советского искусства. И в наши дни перед старым зданием Московского университета на Моховой улице с 1922 года стоят памятники Герцену и Огареву скульптора Андреева. Гранитный Тимирязев скульптора Меркурова возвышается на Никитском бульваре с 1923 года. Скульптура «Рабочий и колхозница» Веры Мухиной и вовсе считается эталоном, символом советской эпохи. В 1937 году она украшала советский павильон на Всемирной выставке в Париже, а спустя десять лет стала фирменным знаком киностудии «Мосфильм».
Но, конечно же, далеко не все «монументальные пропагандисты» баловали народ шедеврами. Про судьбу двойного памятника Марксу и Энгельсу уже сказано, но что интересно, появившийся в 1961 году на Театральной площади новый памятник Марксу тоже понравился далеко не всем. Например, язвительная Фаина Раневская называла этот монумент «Холодильник с бородой». Установленный в июне 1919 года у Мясницких ворот памятник Бакунину вызвал гневный протест анархистов. Он представлял собой хаотическое нагромождение геометрических форм, что, по мысли автора, символизировало философию анархизма. Памятник убрали по решению Моссовета.
Установленный в 1919 году на площади Революции памятник Дантону оказался не просто неудачным, но и антихудожественным. Обработанная жёсткими рублеными плоскостями почти квадратная голова Дантона напоминала маску чудовищного механического монстра. Народ моментально окрестил это произведение говорящей головой из «Руслана и Людмилы». По постановлению Моссовета этот памятник также был убран.
Не отставала в монументальном творчестве и провинция. Пожалуй, самым неординарным проявлением губернского «монументализма» стал памятник Иуде Искариоту, открытый в волжском Свияжске по инициативе местных властей.
Свежие комментарии